Музей

О мемориале

Семья Липке проживала и до сих пор живет на Кипсале, по адресу Мазайс Баласта дамбис 8. Это маленький тупичок, схожий с вшитым в подкладку застегнутым кармашком. Улочку нельзя заметить ни со стороны реки, ни со стороны большой артерии острова – улицы Кипсалас; и на картах города она зачастую не обозначена. В день, когда мемориал Липке отмечал Праздник стропил, множество приглашенных гостей в праздничных нарядах блуждали по стертым булыжникам Баласта Дамбис в поисках неизвестной улицы и стучались в двери соседей. Мемориал Липке, который вовсе не малых размеров, возможно, станет самым замаскированным музеем города Риги, а ведь потаенность мемориала Липке не столь явна, сколько символична: в этом месте что-то скрывали и кто-то скрывался.

Во дворе, куда упирается тупичок, под дровяным сараем был вырыт подземный бункер. Там Жанис Липке устроил убежище для спасенных из гетто евреев. Один выход из бункера был под собачьей будкой, а второй выходил на сторону северного склона. Во время Второй мировой войны в яме 3х3 метра, постоянно, зачастую долгое время, находилось от 8 до 12 человек. Чтобы посетитель не был обескуражен и введен в заблуждение, бункер мемориала именно на том же месте возвести не было возможности, т.к. тогда бы он находился во дворе семьи Липке. Над местом в сарае, где была яма, которую Жанис после войны использовал для ремонта своей автомашины, семья Липке до сих пор хранит дрова. Важно заметить, что это убежище немецкие стражи порядка так и не обнаружили, Липке не арестовали и ни один человек, связанный со спасением евреев, не был предан. Если бы это произошло, то семьи Липке здесь бы уже не было.

Мемориал памяти Липке построен рядом с его двором, на территории яблоневого сада по направлению к Даугаве. Аскетичное, темно-серое деревянное здание без окон, напоминает перевернутую вверх дном, вытянутую нa берег лодку, как лодку паромщика после выполненной задачи. Здание напоминает и Ноев ковчег, после Потопа причаливший к суше со счастливыми выжившими – новым человечеством, которое Господь решил больше не уничтожать. И, наконец, дом напоминает черный сарай, характерный для обжитой в свое время рыбаками Кипсалы, покосившееся на ветру строение из не строганных досок со смоляным запахом. Даже изнутри, куда сквозь щели между грубо обтесанными досками пробивается свет, строение свидетельствует о Кипсале, которую нам не пришлось увидеть и которую мы не увидим никогда: с пароходной пристанью, хуторами, рыбными коптильнями и пустынными песчаными просторами.

Архитектор Зайга Гайле здание мемориала спроектировала так, чтобы путь по закрытому туннелю, который начинается у больших ворот входа, не позволял ощутить истинный масштаб строения, и проходит какое-то время, пока посетитель найдет его центр. Достаточно неожиданно осознавать, что монолитное строение вместе c подпольем занимает три этажа, которые в центре соединяет открытая шахта, позволяющая с чердака увидеть подвал. В подвале построен бетонный бункер оригинальных размеров с девятью прикованными к стене нарами. В этот бункер посетитель не может спуститься и войти, лишь только созерцать сверху с чердачного этажа. Современный человек едва ли может представить себе, как было возможно длительное время жить в таких невероятных условиях: в темном, узком и холодном помещении без воды, удобств и свежего воздуха.

Сделав бункер недоступным для посетителей, только для осмотра с расстояния, авторы мемориала подчеркивают, что цель – не идентификация с бывшими обитателями бункера и попытка усилить историческое осознание такими простыми и немного детскими приемами. Такие понятия, как укрытие, надежда, спасение и отвага, о которых здесь идет речь, надо уметь трансформировать в напоминание о конкретных исторических событиях и придавать более широкое и глубокое значение

Прямо над бункером, на первом этаже, находится так называемая сукка (sukkah) – хрупкая деревянная конструкция, наподобие строительных лесов, без крыши и с внутренними стенами из прозрачной бумаги. Снаружи она обшита черными досками, как напоминание о дровяном сарае Липке. В иудаизме сукка является временным укрытием, шалашом, религиозный аспект которого отмечают в Праздник кущей или Суккот. Евреям сукки напоминают о древних израильских шатрах и хрупких жилищах, в которых они провели 40 лет после того, как Бог с помощью Моисея вывел их из египетского рабства, но еще не привел в Землю Обетованную.

Автор художественной концепции мемориала Виктор Янсонс задумал cукку как символический двойник бункера – временное убежище, которое будто бы находится между небом и землей. Внутри, на тонких стенах сукки, художник Кристап Гелзис легкими, только при хорошем освещении различаемыми росчерками карандаша, нарисовал пейзаж цветущей в самый разгар лета долины. Этот пейзаж, который Гелзис назвал «медитацией», может одновременно напоминать как медитацию о земле Обетованной, так и видения латвийских просторов довоенного лета. Это природа в своей первозданной простоте и красоте, главное утверждение жизни, жизненного источника и вечного обновления. Рисунок расплывчат и неконкретен, потому что это отображение, хранящееся только в памяти или картина, навеянная надеждой и тоской о свободе.

Над суккой, в полу чердачного этажа, находится открытый люк, похожий на колодец, сквозь который видны два нижних этажа. Для концепции мемориала существенно, что на реальное убежище-бункер, как и на символическое, сукку, посетитель смотрит сверху. Это, во-первых, взгляд в прошлое с самой удаленной точки, где более нет детализации, но видна сильная взаимосвязь и неизменные непроходящие ценности. Например, можно понять, каково значение выбора конкретного человека. Во-вторых, это взгляд как бы сверху, взгляд рассказчика или, в переносном смысле-точка зрения Бога, потому что, мы знаем люди скрывающиеся в бункере, пережили войну и спаслись, но они сами могли об этом только мечтать.

На чердачном этаже находится экспозиция, рассказывающая о членах семьи Липке, о помощниках по спасательной работе и о самом Жанисе Липке, как о совсем непростой личности. О причинах, сподвигнувших Липке на спасение людей, было высказано много разных версий. Упоминают личную неприязнь к немецким оккупантам, авантюризм и даже то, что он был необычайно «хорошим» человеком. Задача мемориала – быть не только местом, у которого надо остановиться, оглянуться и вспомнить, но и местом, где продолжаются исследования о том, кем же был Липке.

АГНЕСЕ ГАЙЛЕ-ИРБЕ